Й¬а¦°йї - Лоренцо Валла. Рассуждение о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина: Стр. 3

19 April 2024

[Главная] [Поиск] [Форум] [Ссылки] [Линкотека] [Библиотека]

Авторы

А.Т.Фоменко и Г.В.Носовский

Книги

Другие материалы

Друзья
Художник В.Бигдай. Авторский сайт

Счетчики

Исправим ошибки!

Спонсор страницы
Онлайн запись на протезирование зубов в Китае, льготная цена только на этом сайте.

Лоренцо Валла. Рассуждение о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина

Список статей
Лоренцо Валла. Рассуждение о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина
Стр. 2
Стр. 3
Стр. 4
Стр. 5
Стр. 6
Стр. 7

Стр. 3 из 7

лишь Иуда, который имел ларцы и носил с собой милостыню⁵⁰, был лицемером; и из-за любви к деньгам, к которым он привык, он оклеветал и предал учителя, господа, бога. Поэтому-то я и боюсь, цезарь, чтобы ты не превратил меня из Петра в Иуду.

Послушай, что говорит Павел: ,,Мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынесть из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть [дьявола], и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям. Ты же, человек божий, убегай сего..." ⁵^lИ ты мне приказываешь, цезарь, принять то, чего я должен избегать, как отравы!

И останется ли (обдумай это, цезарь, со свойственным тебе благоразумием), останется ли среди всех этих дел время для религиозного служения? Некоторые роптали на апостолов, что они не проявляют ежедневной заботы о вдовах, и апостолы отвечали, что не следует им, «оставивши слово божие, пещись о столах» ⁵². Но заботиться о пище для вдов — это ведь еще совсем не то, что взымать налоги, пополнять казну, выплачивать жалование солдатам и заниматься множеством других подобных дел. „Никакой воин не связывает себя делами житейскими"⁵³,— говорит Павел. Разве Аарон и другие потомки Левия заботились о чем-либо другом, кроме как о скинии бога? Сыновья Аарона за то, что они взяли чужой огонь в кадильницы, были сожжены огнем небесным ⁵⁴. А ты приказываешь нам взять огонь мирских богатств, запретный и нечестивый, в священные кадильницы священнических дел. Разве Елеазар, разве Финеес⁵⁵, разве другие священники и прислужники скинии или храма управляли чем-либо другим, помимо того, что относится к религии? Управляли, спрашиваю я? Да и могли ли они управлять, если хотели выполнить свой долг? А если не хотят, то пусть услышат проклятие господа „Проклят, кто дело господне делает небрежно..." ⁵⁶ Это проклятие может пасть на любого человека, но прежде всего на нерадивого первосвященника.

Сколь тяжкое это бремя — быть первосвященником! Сколь тяжкое бремя — быть главою церкви! Сколь

155

тяжело быть пастырем такого огромного стада овец — пастырем, с которого взыскивается за кровь каждого потерянного агнца, за каждую пропавшую овцу, пастырем, которому сказано: „Если ты любишь меня больше, нежели они, как ты говоришь, паси агнцев моих". И снова: „Если любишь меня, как говоришь, паси агнцев моих". И в третий раз: „Если любишь меня, как говоришь, паси агнцев моих"⁵⁷. А ты, цезарь, приказываешь, мне пасти также коз и свиней, но их не может стеречь тот же пастырь.

Ты хочешь сделать меня царем, или, вернее, цезарем, а значит, главою царей? Господь Иисус Христос, бог и человек, царь и священник, называл себя царем, но послушай, о каком царстве говорил он: „Царство мое.— говорил он,— не от мира сего; если бы от мира сего было царство мое, то служители мои подвизались бы за меня..." ⁵⁸ И какое слово было его первым словом, какой призыв повторял он чаще в своей проповеди, чем этот: „Покайтесь, ибо приблизилось царство небесное"⁵⁹-Приблизилось царство бога для того, кому уготовано царство небесное. Разве этими словами он не говорил, что мирское царство не для него? Он не только не искал мирского царства, он даже не хотел принять его, когда оно было ему предложено. Однажды, когда он узнал, что народ решил схватить его и сделать царем, он бежал в уединение, в горы. И он не только дал нам, своим наместникам, этим поступком пример для подражания, но он и прямо учил: „Князья народов господствуют над ними и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как сын человеческий не для того пришел, чтобы ему служили, но чтобы послужить и отдать душу свою для искупления многих" ^б0.

Некогда бог поставил над Израилем, знай об этом, цезарь, судей, а не царей, и он гневался на народ, требовавший себе царя. Потом из-за черствости их сердец он дал им царя, но допустив это отклонение, он отменил его в новом законе. А я приму царство, хотя и судьей-то мне едва ли дозволено быть?

„Разве не знаете,— говорит Павел,— что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела? Разве

156

не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значущих в церкви" ⁶¹. И судьи только разбирали тяжбы и споры, а не взимали податей. А я буду взимать подати? Но я ведь знаю, что господь спросил Петра: „Цари земные с кого берут пошлины или подати? С сынов ли своих, или с посторонних?" И после того, как Петр ответил: „С посторонних",— господь сказал: „Итак, сыны свободны"⁶². А если все люди — мои дети, цезарь (а так оно в действительности и есть), то все они свободны и никто не будет ничего платить? Итак, нет мне нужды в твоем даре, он не принесет мне ничего, кроме тягостных трудов, которые я и не должен и не могу взять на себя.

Что уж сказать о том, что я должен был бы осуществлять свое право на пролитие крови, я должен был бы наказывать виновных, вести войны, подвергать разграблению города, опустошать страны огнем и мечом! А как иначе мог бы я защитить то, что ты мне передаешь? И если я буду делать все это, смогу ли я быть священником, понтификом, наместником Христа? И я услышу, как он, изливая свой гнев на меня, изречет громовым голосом: „Дом мой домом молитвы наречется для всех народов, а вы сделали его вертелом разбойников"⁶³. „Я пришел,— говорит господь,— не судить мир, но спасти мир" ⁶⁴. А я, будучи его преемником, послужу причиной смертей, я, которому в лице Петра было сказано: „Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут"⁶⁵. Нам не позволено защищать мечом даже самих себя, ведь Петр хотел защитить господа, когда отсек ухо у раба. А ты приказываешь нам взять меч для того, чтобы добывать богатства или охранять их.

Наша власть — это власть ключей. Ведь господь сказал: „И дам тебе ключи царства небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано «а небесах, и что разрешишь на земле, го будет разрешено на небесах"⁶⁶, „...и врата ада не одолеют ее [церковь]" ⁶⁷. Ничто не может быть прибавлено к этой власти, к этому сану, к этому царству. Кто недоволен этим, тот требует себе чего-то другого от дьявола, который даже господу дерзнул сказать: „Все это дам тебе, если, падши поклонишься мне" ⁶⁸. Поэтому, цезарь, да будет это сказано с твоего позволения, не становись для меня дьяволом, не при-

157

казывай Христу, то есть мне, принять от тебя царства мира. Ибо я предпочитаю отвергнуть их, чем владеть ими.

Скажу несколько слов о неверующих, которые, как я надеюсь, в будущем станут верующими. Не превращай меня для них из ангела света в ангела тьмы. Я стремлюсь к тому, чтобы склонить их сердца к благочестию, а не к тому, чтобы возложить ярмо на их шею. Я хочу подчинить их себе мечом слава божьего, а не железным мечом, чтобы они не стали хуже, чем они есть, чтобы они не лягались и не бодались, чтобы сини не поносили имя божье, озлобленные моей ошибкой. Я хочу сделать их дорогими сыновьями, а не рабами, усыновить их, а не купить. Я хочу вновь произвести их на свет, а не закабалить их, принести их души в жертву богу, а не тела их в жертву дьяволу. „Научитесь от меня,— говорит господь,— ибо я кроток и смирен сердцем", возьмите иго мое на себя и найдиет покой душам вашим; ибо иго мое благо, и бремя мое легко" ⁶⁹.

Напоследок, чтобы уж закончить свою речь, я приведу тебе одно изречение. В нем говорится как раз о нашем деле, как будто оно было сказано для меня и для тебя: „Итак, отдайте кесарево кесарю, а божие богу"⁷⁰. А это значит, что ты, цезарь, не должен оставлять свое, а я не должен брать цезарево; и я никогда не возьму твоего, даже если ты будешь предлагать мне тысячу раз».

Что мог бы ответить Константин на эту речь Сильвестра, достойную мужа апостольского? А раз это так, то о людях, настаивающих на подлинности «Константинова дара», следует сказать, что они клевещут на Константина, утверждая, будто он хотел отнять имущество у своих близких и уничтожить Римскую империю; что они клевещут на сенат и народ римский, на Италию, на весь Запад, утверждая, что народы Запада допустили эту незаконную и нечестивую перемену власти; что они клевещут на Сильвестра, утверждая, что он принял дар, недостойный святого мужа; что они клевещут на верховное первосвященство, утверждая, что первосвященникам можно владеть земными царствами и управлять Римской империей. Все это, однако, сводится к тому, чтобы стало ясным: Константин перед лицом стольких препятствий никогда не решился бы даровать Сильве-

158

стру большую часть римского государства, как утверждают эти люди.

Продолжим наши рассуждения. Мы поверили бы в то, что передача владений, о которых упоминает ваша дарственная грамота, действительно осуществилась только в том случае, есл>и бы было известно, что Сильвестр примял этот дар. Но об этом ничего не известно. Вполне вероятно, говорите вы, что Сильвестр признал этот дар. С тем же правом я мог бы сказать: вполне вероятно, что Сильвестр не только признал этот дар, но даже домогался его, выпрашивал его, выманил его ценою униженных молений. Почему вы называете вероятным то, что противоречит здравому смыслу? Только на том основании, что в дарственной грамоте говорится о даре, еще нельзя делать вывод, что дар был принят. Наоборот, поскольку в ней не упоминается о принятии дара, то отсюда следует, что передача владений не была осуществлена. То обстоятельство, что Константин хотел принести дар, не служит еще веским доводом в вашу пользу. Гораздо существеннее то, что Сильвестр отверг этот дар, ведь нельзя же оказать благодеяние вопреки воле того, которому оно оказывается. А мы должны предположить, что Сильвестр не только отверг этот дар, но своим молчанием он показал, что Константин не имеет права предлагать этот дар, а он сам не имеет права принять его.

Но чего не совершит слепая и всегда безрассудная человеческая жадность! Допустим даже, что вы можете представить нам истинные, неподдельные документы, удостоверяющие согласие Сильвестра. Значит ли это, что упоминаемые в них владения были действительно принесены в дар? Где доказательства того, что Сильвестр вступил во владение? Где доказательства того, что Константин передал эти дары Сильвестру?⁷¹ Если Константин вручил Сильвестру только грамоту, то это значит, что он хотел не услужить ему, а поиздеваться над ним. Вполне вероятно, говорите вы, что тот, который вручает дарственную грамоту, передает и владение. Подумайте над тем, что вы говорите. Поскольку известно, что владения не были переданы, то возникает сомнение и в том, было ли передано право на эти владения. Вполне вероятно, что тот, который не передал владений, не хотел передать и свое право на них.

159

Неужели не ясно, что владения никогда не были переданы? Отрицать это было бы делом безрассуднейшим. Разве Константин ввел Сильвестра на Капитолий как триумфатора перед рукоплещущей толпой квиритов⁷² (а они были язычниками)? Разве Константин усадил Сильвестра на золотое кресло в присутствии всего сената? Разве он приказал должностным лицам (каждому в соответствии с его званием) приветствовать нового царя и поклониться ему? А ведь все это обыкновенно совершается при воцарении нового государя, дело здесь не ограничивается передачей какого-нибудь дворца, пусть даже Латеранского. Разве Константин совершил позднее вместе с Сильвестром поездку по всей Италии? Посетил он с ним Галлии? Посетил испанцев, посетил германцев и другие народы Запада? Если же для них обоих было слишком обременительно посетить так много земель, то кому поручили они столь ответственное дело? Кто передавал владения от имени цезаря и кто принимал их от имени Сильвестра? Такое поручение можно было возложить только на выдающихся и высокоуважаемых людей, и тем не менее мы не знаем, кто эти люди. Сколь весомы эти два слова «передавать» и «принимать»! На моей памяти (примеры из древности я опущу) всегда, когда какой-либо человек становился господином города, области или провинции, передача владений происходила именно так. Владение считается отданным другому лицу лишь в том случае, если прежние должностные лица удаляются, а новые назначаются на их место. Если даже Сильвестр и не настаивал бы тогда на этом, тем не менее для Константина было бы делом чести снять с постов назначенных им начальников и велеть Сильвестру заместить их другими лицами. Тогда бы он показал, что не на словах, а на деле передает владения. Нельзя же считать, что владение передано, если оно остается в руках тех же людей, которые управляли им раньше, и если новый господин не осмеливается их отстранить.

Не будем, однако, придавать значение этому обстоятельству и допустим, что Сильвестр действительно вступил во владение и что все это совершилось тогда таким необычным и противоестественным образом. Хотелось бы все же знать, каких людей поставил Сильвестр во главе провинций и городов, когда Константин удалился?

160

Какие Сильвестр вел войны? Какие воинственные народы он покорил? С чьей помощью он это осуществил? Мы не знаем ничего об этом, отвечаете вы. По-видимому, все это происходило в ночное время, и потому никто ничего не заметил.

Итак, Сильвестр обладал властью над всеми этими странами? Кто же лишил Сильвестра его владений? Ибо они не принадлежали ему постоянно, как не принадлежали они никому из его преемников, по крайней мере, вплоть до Григория Великого⁷³ (впрочем, и он не имел их в своей власти). Человек, который не владеет каким-либо имуществом и который к тому же не может доказать, что оно было у него отнято, никогда, конечно, и не владел этим имуществом. Если же он утверждает, что владел им, то он просто безумец. Видишь, я доказываю даже, что ты безумец. Если это не так, то скажи, кто лишил папу его владений? Сам ли Константин, или его сыновья, или Юлиан ⁷⁴, или какой-либо другой цезарь? Назови имя того человека, который изгнал папу из его владений, укажи время, скажи, откуда он был изгнан в первый раз, во второй и в следующие разы. Сопровождалось ли это мятежами и убийствами или нет? Все ли народы в равной мере принимали участие в заговоре против папы, или один какой-либо народ выступил первым? Неужели никто не пришел папе на помощь, неужели изменили даже те люди, которых Сильвестр или другой папа поставил во главе городов и провинций? Потерял ли папа все сразу в один день, или терял постепенно и по частям? Оказал ли сопротивление сам папа, оказали ли сопротивление его ставленники, или они отреклись от власти при первых же беспорядках? Хотелось бы также знать, как поступили победители с этими подонками человечества, с этими людьми, которых считали недостойными господствовать над империей? Не подвергли ли победители казни этих людей, дабы отомстить за прежнюю обиду, дабы закрепить за собой завоеванную власть, дабы выразить свое презрение к нашей вере, дабы дать пример для потомства? Неужели никто из побежденных не пытался бежать, неужели никто не скрывался, неужели никто не боялся? Удивительный случай! Римскую империю, созданную столькими трудами, столькими кровопролитиями, христианские священники и приобрели и потеряли так мирно, так спокойно, что не

161

было никаких кровопролитий, никаких войн, никаких раздоров. И, что особенно удивительно, совершенно неизвестно, кто все это осуществлял, в какое время, каким образом, как долго. Можно подумать, что Сильвестр царствовал в лесах среди деревьев, а не в Риме среди людей, что его изгнали зимние дожди и холода, а не люди.

Какой человек, если он хоть немного начитан, не знает, сколько царей было в Риме, сколько консулов, диктаторов, народных трибунов, цензоров и эдилов?⁷⁵От нас не ускользнул ни один из такого множества людей, живших в столь глубокой древности. Мы знаем также, сколько полководцев было у афинян, фиванцев и лакедемонян. Нам известны все битвы, которые они вели на суше и на море. Мы хорошо знакомы с тем, какие цари были у персов, мидян, халдеев, евреев и многих других народов; мы знаем, как каждый из них получил свое царство; нам известно, удержал ли он царство в своих руках, или потерял его и, потеряв, вернул ли его себе обратно. А вот о том, как Римская, или, вернее, Сильвестрова, империя возникла, как она пала, когда все это произошло и кто участвовал в этих событиях— об этом неизвестно даже в самом Риме. Я спрашиваю вас, можете ли вы указать на каких-либо авторов, как на свидетелей этих событий. Вы отвечаете — нет, не можем. И вам не стыдно после этого утверждать, что Сильвестр чем-то владел, пусть даже скотами, а не людьми.

Вы не в состоянии ничего сказать в свою пользу, я же, со своей стороны, докажу, что Константин владел Римской империей вплоть до последнего дня своей жизни и что затем ею владели один за другим все остальные цезари. И я докажу это с такой очевидностью, что вы не сможете и рта раскрыть, чтобы привести какое-нибудь возражение. Ах, как сложно это доказать, сколько трудов придется мне затратить! Раскроем все латинские и греческие исторические сочинения, привлечем и остальных авторов, писавших об этих временах — нигде мы не увидим никаких расхождений по этому вопросу. Достаточно будет привести одно свидетельство из тысячи подобных. Евтропий⁷⁶, видевший Константина и трех сыновей Константина, оставленных своим отцом владыками мира, писал о Юлиане, сыне брата Константина, так:

162

«Этот Юлиан, который был субдьяконом в Римской церкви, став императором, отступил от веры и вернулся к почитанию богов. Завладев верховной властью, он после тщательных приготовлений начал войну против парфян; в этом походе и я принимал участие»⁷⁷. Евтропий не умолчал бы о том, что западная империя была принесена в дар. И если бы это произошло, он не мог бы несколько дальше писать о Иовиане⁷⁸, преемнике Юлиана, так, как он писал: «Иовиан заключил с Сапором⁷⁹необходимый, но позорный мир, в результате которого границы были изменены и врагу была отдана некоторая часть Римской империи. Этого не случалось еще никогда раньше со времен основания Римской империи. Даже тогда, когда Понтий Телезин⁸⁰ вынудил наши легионы пройти под ярмом в Кавдинском ущелье, когда римские войска прошли под ярмом в Испании близ Нуманции и в Нумидии⁸¹,— даже тогда границы римского государства не были урезаны!»⁸²

Здесь я хочу обратиться к вам, римские папы, и ,к тем из вас, которые, пусть совсем недавно, но уже умерли, и к тебе, Евгений ⁸³, оставшийся в живых только благодаря милосердию Феликса⁸⁴. На каком основании вы столь громогласно заявляете о Константиновом даре, на каком основании вы столь часто грозите местью королям и государствам за то, что они будто бы отняли у вас империю, на каком основании вы требуете выражения покорности от цезаря при его короновании и от некоторых других государей, как, например, от короля Неаполя и Сицилии?⁸⁵ Ведь этого не требовал ни один из древних римских пап. Этого не требовал ни Дамаз у Феодосия⁸⁶, ни Сириций у Аркадия⁸⁷, ни Анастасий у Гонория⁸⁸, ни Иоанн у Юстиниана⁸⁹, этого не требовали и другие святейшие палы у других превосходнейших цезарей. Папы всегда признавали, что Рим и Италия со всеми теми провинциями, о которых я говорил, принадлежат цезарям. Кроме того (я не буду ничего говорить о памятниках и храмах города Рима), имеются золотые монеты Константина, уже ставшего христианином, и почти всех более поздних императоров с надписями не на греческом, а на латинском языке; много таких монет хранится и у меня. На этих монетах ,под изображением креста чаще всего начертаны слова: «Concordia orbis» («Мировое согласие»). В каком множестве были бы

163

найдены монеты верховных первосвященников, если бы вы когда-либо правили Римом. Но мы не находим таких монет, ни золотых, ни серебряных; нет также никаких упоминаний о том, что кто-то видел подобные монеты. Между тем, в то время каждый правитель Рима должен был выпускать свою собственную монету; папские монеты могли бы, по крайней мере, иметь на себе изображение Спасителя или Петра.

Увы, сколь безмерно человеческое невежество! Вы не хотите понять, что если Константинов дар не выдумка, то цезарю (я имею в виду латинского цезаря) не остается ничего. Какой же это император, какой же царь римский? Ведь если его царством владеет другой, а сам он не имеет другого царства, то это означает, что он вообще ничего не имеет. И если так ясно, что Сильвестр не владел империей и, следовательно, Константин ему не передавал ее, то разве можно сомневаться в том, что Константин, как я уже говорил, не передавал и прав на владение? Или вы попытаетесь утверждать, что Константин передал права на владения, хотя по какой-то причине он и не передал самой империи? В этом случае он явно отдавал такое, что (как он и сам понимал) не имело никакой будущности; он отдавал то, что не мог отдавать; он отдавал нечто такое, что могло перейти к новому владельцу не иначе, как превратившись в ничто; он приносил такой дар, который приобрел бы какой-то смысл не раньше, чем через 500 лет, а то и вовсе никогда не приобрел бы его. Только безумец может сказать такую нелепость или поверить в нее.

Но не буду многоречивым. Пришло время нанести смертельную рану делу наших противников, и без того уже поколебленному и подорванному, и сокрушить его одним ударом. Почти во всех исторических сочинениях, заслуживающих этого названия, говорится о том, что Константин принял христианство вместе со своим отцом Констанцием, еще будучи мальчиком, задолго до понтификата Сильвестра. Об этом сообщает нам Евсевий, автор «Церковной истории» ⁹⁰, сочинения которого перевел на латинский язык, присоединив к ним две книги о своем времени, Руфин⁹¹, который также был не из последних ученых, а оба они были почти современниками Константина. Прибавь к этому свидетельство самого римского понтифика, который был не только участником

164

этих событий, но играл в них ведущую роль, который был не только свидетелем, но главным действующим лицом, который повествует не о чужом деле, а о своем собственном. Я имею в виду папу Мельхиада ⁹² — непосредственного предшественника Сильвестра; он говорит следующее: «Церковь достигла того, что не только народы, но сами римские государи, владевшие всем миром, обратились к вере Христовой и к таинствам веры. Из них муж благочестивейший Константин был первым, который открыто перешел в истинную веру и дал разрешение своим подданным во всем мире не только становиться христианами, но также строить церкви; и для этой цели он постановил предоставить земельные участки. Наконец, этот же государь, о котором мы говорим, принес бесчисленные дары и начал сооружение храма, явившегося первой обителью блаженного Петра. Он даже покинул свой императорский дворец и предоставил его блаженному Петру и его преемникам». Итак, Мельхиад не говорит ни о каких других дарах Константина, кроме как о Латеранском дворце и земельных владениях, о которых Григорий очень часто упоминает в своем «Списке» ⁹³. Кто же после этого может запретить нам поставить под сомнение подлинность Константинова дара, если дар был принесен еще до Сильвестра и состоял только в частных владениях?

Хотя все это ясно и очевидно, тем не менее следует обсудить вопрос о самой дарственной грамоте, на которую эти глупцы обычно ссылаются.

Прежде всего скажу следующее: не только тот человек, который хотел казаться Грацианом и который прибавил кое-что от себя к труду Грациана ⁹⁴, заслуживает обвинения, а именно обвинения в нечестности, следует также предъявить обвинение и тем людям, которые полагают, что дарственная грамота имеется у Грациана — их вина заключается в невежестве; ученые этого никогда не считали, и в самых старых списках декретов дарственной грамоты найти нельзя. Если бы даже Грациан в каком-либо месте и упоминал об этом деле, то отнюдь не там, где помещают дарственную грамоту эти люди, прерывающие самую нить повествования; скорее всего, он упомянул бы о грамоте там, где говорит о договоре Людовика ⁹⁵. Кроме того, в декретах имеется две тысячи мест, которые не позволяют нам отнестись с доверием к этому

165

месту; одно из них, содержащее слова Мельхиада, я привел выше. Некоторые говорят, что тот, который прибавил эту главу, назывался Палея, то ли потому, что так его действительно звали, то ли потому, что его добавление в сравнении с частями, принадлежащими самому Гра-циану, все равно, что мякина (palea) в сравнении с зерном ⁹⁶. Как бы то ни было, совершенно немыслимо поверить, что собиратель декретов не знал того, что было прибавлено этим человеком, или же высоко это ценил и считал подлинным. Хорошо! Довольно! Мы победили! Во-первых, потому что Грациан вовсе не говорит того, что лживо приписывают ему эти люди, и даже больше, из бесчисленного множества мест можно понять, что он отрицает и отвергает это. Во-вторых, потому, что они ссылаются всего лишь на одного человека, безвестного и совершенно неавторитетного, да к тому же настолько глупого, что он присоединил к Грациану такое добавление, которое никак нельзя согласовать с остальными высказываниями этого писателя. Так вот на какого автора вы ссылаетесь! Значит, вы опираетесь на свидетельство лишь одного этого человека? Его жалкое писание вы противопоставляете тысяче доказательств, пытаясь утвердить свою правоту в таком деле! А я ожидал, что вы представите золотые печати, надписи на мраморе, тысячу авторов.

Но сам Палея (говорите вы) ссылается на автора, указывает источник этой истории и призывает в свидетели папу Геласия⁹⁷ со многими епископами. Палея говорит: «В деяниях Сильвестра (относительно которых блаженный Геласий сообщает в „Собрании семидесяти епископов", что они читаются правоверными и что в соответствии со старинным обычаем этому подражают многие церкви) можно прочесть: Константин... и т. д.»⁹⁸

Значительно раньше, где идет речь о книгах, которые следует читать, и о книгах, которые не следует читать, он также сказал: «Деяния блаженного Сильвестра — первосвященника, хотя нам и неизвестно имя того, кто их написал, читаются (как мы узнали) многими правоверными в Риме и в соответствии со старинным обычаем этому подражают церкви»⁹⁹. Чудесное подтверждение, чудесное свидетельство, неопровержимое доказательство! Согласен с вами, что Геласий, говоря о «Собрании семидесяти епископов», сказал это. Но разве он сказал, что

166

дарственную грамоту можно найти в «Деяниях блаженнейшего Сильвестра»? Он сказал только, что «Деяния Сильвестра» читаются, притом, в Риме, и что примеру Римской церкви следуют многие другие церкви — и я этого не отрицаю; я допускаю, я соглашаюсь, я даже готов засвидетельствовать это вместе с Геласием. Но какая вам польза от этого? Или вы стремитесь к тому, чтобы стало очевидным, что с помощью свидетелей вы хотели солгать? Неизвестно имя того, который включил это в Декреты, и только он один говорит это. Неизвестно имя человека, написавшего «Деяния Сильвестра», и только он один, и притом ошибочно, приводится в качестве свидетеля. И вы, порядочные и разумные люди, считаете это вполне достаточным и убедительным доказательством в столь важном деле? Посмотрите только, сколь велико различие между моим и вашим способом рассуждения. Если бы даже дарственная грамота содержалась в «Деяниях Сильвестра», я бы не счел ее подлинной, поскольку история эта — вовсе не история, а вымысел, да к тому же бесстыднейший, как я покажу позднее; ведь никакой другой сколько-нибудь достойный доверия автор не упоминает об этой дарственной грамоте. Даже Яков Ворагинский ¹⁰⁰, который, как архиепископ, был весьма благосклонен к церковникам, в «Деяниях святых» обходит молчанием дар Константина, находя, что эта выдумка недостойна того, чтобы ее помещали среди «Деяний Сильвестра»; тем самым он как бы подал свой голос против тех, которые вздумали бы вверять эту выдумку бумаге.

Но я хочу взяться за самого обманщика, эту уж воистину мякину (а отнюдь не пшеницу), и, схватив его за шиворот, приволочь на суд. Ну, что скажешь, мошенник? Отчего это мы не находим дарственную грамоту в «Деяниях Сильвестра»? Это, видно, редкая книга, ее трудно найти, она не имеется повсюду, она тщательно охраняется подобно тому, как некогда охранялись фасты понтификами ¹⁰¹ или Сибиллины книги — децимвирами! ¹⁰² Она написана на греческом языке или на сирийском, или на халдейском! Но Геласий свидетельствует, что ее читают многие правоверные; об этой книге упоминает Ворагинский; да и мы сами видели тысячи списков этой книги, написанных еще в старину; она читается вслух почти в каждой кафедральной церкви, когда приходит Силь-

167

вестров день ¹⁰³. И, тем не менее, никто еще не говорил, что читал там ту выдумку, которую ты присочинил, никто не слышал о ней, никто и во сне не видел. Быть может, имеется какая-то другая история Сильвестра? Какая же это история? Я не знаю никакой другой, и, насколько я понимаю, ты не имеешь в виду никакой другой истории, кроме той, о которой Геласий сообщает нам, что она читается во многих церквах. Но в ней мы не находим твоей дарственной грамоты. А если этого нельзя найти в «Жизнеописании Сильвестра», то на каком же основании ты заявил, что это можно там прочитать? Как ты осмелился шутить в столь важном деле и воспользоваться жадностью легковерных людей.

Как глуп я, однако, что больше осуждаю наглость обманщика, чем безумие тех, которые поверили ему. Если бы вам кто-нибудь сказал, что это записано где-то у греков, у евреев, у варваров, разве раньше, чем поверить этому, вы не потребовали бы, чтобы вам назвали автора, указали книгу, чтобы надежный переводчик истолковал вам указанный отрывок? Сейчас идет речь о вашем языке, об известнейшей книге, и вы или вовсе не подвергаете сомнению столь невероятный факт, или же оказываетесь столь легковерными, что считаете его записанным и истинным несмотря на то, что нигде не находите о нем упоминания. И, довольствуясь этой записью, вы приводите в движение моря и земли, и как будто правота ваша не вызывает сомнений, вы преследуете тех, кто не верит вам, ужасом войн и другими угрозами. Благой Иисус, какова сила, какова божественность истины, которая сама без больших усилий защищает себя от всех хитростей и обманов! Ведь не случайно же. когда у царя Дария зашел спор о том. что является самым сильным, и одни называли одно, другие — другое, пальма первенства была отдана истине! ¹⁰⁴

Так как я обращаюсь к священникам, а не к мирянам, то мне следует приводить не мирские, а церковные примеры. Иуда Маккавей ^!05, отправив послов в Рим и добившись от сената заключения договора и дружеского союза, позаботился о том, чтобы слова договора были начертаны на меди и принесены в Иерусалим. Я уже не говорю о каменных скрижалях десяти заповедей, которые бог даровал Моисею ¹⁰⁶. А этот столь щедрый и столь неслыханный дар Константина не может быть подтвержден

168

никакими документами, ни на золоте, ни на серебре, ни на меди, ни на мраморе; даже книгами он не подтверждается, а только, если верить этому человеку, бумагой или пергаментом. Иувал, изобретатель музыки (как сказано у Иосифа) ¹⁰⁷, знавший старинное предание о том, что род людской будет истреблен (один раз — водой, другой раз—огнем), начертал свое учение на двух колоннах (кирпичной — против огня, и каменной — против воды). Иосиф пишет, что обе колонны сохранились до его времени. Иувал сделал это с той целью, чтобы память о благодеянии, которое он оказал людям, сохранилась навсегда. У римлян, когда они были еще грубыми крестьянами, когда письменность их была еще слаборазвитой и редкой, законы двенадцати таблиц были все же записаны на медных плитах, и впоследствии, несмотря на то, что город был взят и сожжен галлами, эти плиты были найдены невредимыми ¹⁰⁸. Так заботливая предусмотрительность побеждает две вещи, самые опасные в делах человеческих — течение времени и жестокость судьбы.

А Константин приносит в дар целый мир и отмечает это только чернилами на бумаге. Как можно в это поверить? Ведь сам создатель этой побасенки, кто бы он ни был, влагает в уста Константина слова, из которых следует, будто Константин опасался появления людей, способных в своей нечестивой алчности посягнуть на этот дар. Ты боишься этого, Константин, и ты не заботишься о том, чтобы те люди, которые отнимут Рим у Сильвестра, не похитили также и дарственной грамоты?

Почему же сам Сильвестр ничего не делает для себя? Неужели он так беззаботен и небрежен в столь важном деле? Он нисколько не заботится ни о себе, ни о своей церкви, ни о потомках? Так вот кому ты передаешь управление над Римской империей! Посмотри-ка, ведь он погружен в дремоту и совершенно равнодушен к столь великому делу, которое таит в себе либо огромную выгоду, либо грозную опасность! А если эта бумажка будет утеряна, то спустя некоторое время он уже не сумеет доказать, что «привилегия» была ему дарована.

«Страницей привилегии» именует это безумный человек. Так ты называешь привилегией (я буду нападать на него так, как будто он стоит передо мною) принесение в дар всего мира; и ты заявляешь, что все это написано

169

на странице; ты утверждаешь, что Константин прибег к такому обороту речи? Если заглавие столь нелепо, то что уже скажем мы обо всем остальном?

«Император Константин на четвертый день после своего крещения даровал привилегию первосвященнику Римской церкви, состоящую в том, чтобы во всем римском мире священники признавали его своим главою так же, как судьи признают своим главою царя». Это имеется в самой «Истории Сильвестра» ¹⁰⁹; и это не оставляет никаких сомнений на тот счет, откуда документ получил название «привилегии». Но по обычаю всех тех, которые измышляют ложь, он начинает с истинного, чтобы вызвать доверие к своим последующим утверждениям, которые представляют собой чистейший вымысел, так Синон говорит у Вергилия:

Всю тебе правду, о царь, о былом я намерен поведать: Родина мне Арголида — это скрывать я не буду¹¹⁰.

Так он начал, а затем прибавил ложь. Точно так же поступает здесь наш Синон; начав с правды, он затем говорит:

«В этой дарственной грамоте среди прочего можно прочесть: „Мы вместе со всеми нашими сатрапами и со всем сенатом, а также с оптиматами ¹¹¹ и со всем народом, подчиненным власти Римской церкви, решили следующее. Поскольку блаженный Петр поставлен наместником бога на земле, то пусть понтифики вместо самого главы апостолов получат от нас и от нашей империи уступленной верховную власть еще большую, чем та. которую имеет милость нашей земной императорской светлости"».

О негодяй, о злодей! Та же самая история, на которую ты ссылаешься, сообщает нам, что в течение долгого времени ни один человек из сенаторского сословия не хотел принять христианство и что Константин за плату склонял бедняков к крещению ¹¹². А ты говоришь, что сразу же, в первые дни, сенат, оптиматы, сатрапы, как будто они были христианами, вместе с цезарем вынесли постановление об оказании почестей Римской церкви! Что уж сказать насчет того, что ты вмешал в это дело сатрапов? Вот олух, вот пень! Разве так говорят цезари? Разве так обычно составляются римские постановления?

170

< Предыдущая - Следующая >

[Главная]

© 2001-2024. Все материалы сайта являются интеллектуальной собственностью их авторов.
Права на электронные версии - Кирилл Люков, http://imperia.lirik.ru.
Публикация, перепечатка без разрешения правообладателя, цитирование без указания автора - запрещены.
Сделано в Лаборатории сайтов