Агапы

Логическим следствием введения в богослужение вина является превращение его в вакхическую оргию. И на самом деле, в сообщениях самых ортодоксальных церковных деятелей можно найти явные указания на то, что до церковной революции XI века вакханалии были неотъемлемым элементом христианского культа. Например, церковные авторы сообщают, что у ранних христиан в ритуал входили ночные собрания, называемые агапами, т.е. «ночами любви». Как ни стараются теологи теперь объяснить, что это были ночи «дружеской» любви или «любви к Богу», само исконное значение слова «агапа» обнаруживает совсем другое. Для неэротической любви по-гречески всегда употреблялось и употребляется слово «филия» (отсюда библиофил, филолог, философ, славянофил и т.п.). А слово «агапа» употребляется исключительно для эротической любви, что отразилось, в частности, в имени Агапий — «возлюбленный». Поэтому «агапы» не могут быть не чем иным, как христианско-средневековым названием вакханалий дионисийского культа со всеми их оргиастическими атрибутами.

Можно думать, что и Иоанн в Апокалипсисе называет государст­венную церковь «блудницей» не только в аллегорическом смысле.

Конечно, хотелось бы более прямых указаний на оргиастический характер раннехристианского культа, но все такие указания, по-видимому, уничтожены после церковной революции XI века, когда победило, привычное нам скопческое-аскетическое направление христианства. Остались только отдельные сочинения, которые теперь трактуются как клеветнические памфлеты на раннее христианство. Как пишет проф. Ф. Зелинский: «Кто знает, если бы христианство, в конце концов, не победило — не предстало бы оно перед потомками в том самом омерзительном виде, в каком его изображает языческий оратор в апологии Мануция Феликса? Стоит сравнить его описание с описанием вакханалий у Ливия (см. ниже — Авт.) сходство поразительно» ([73], стр. 58).

Современная моногамная, межполовая мораль является весьма поздним приобретением Европы. До XI века церковь и публичный дом были слиты воедино в рамках оргиастической практики, пока, наконец, реформация XI века не потребовала резкого изменения всего церковного устройства. К новому времени проституция при храмах удержалась поэтому только в Индии.

Апокрифисты раннего Возрождения, по-видимому, лучше нас были осведомлены о религиозно-эротической практике недавнего (для них) прошлого. Поэтому в своих апокрифах они широко использовали эту информацию, относя ее в глубь времен. Например, «Ливий» пишет, описывая вакханалии: «... К религиозному обряду присоединялось наслаждение вином и пиршеством, чтобы привлечь еще большее число приверженцев. Вино разжигало страсти, а мрак ночи и смешение мужчин и женщин, как лиц юного возраста, так и стариков, уничтожали всякое чувство стыдливости...» (см. [5], стр. 304). Отношение самого Ливия к агапам уже отрицательное, что однозначно характеризует его как автора, писавшего после XI века. Ливий сообщает также о борьбе государственной власти с вакханалиями: «Затем консулам было дано поручение уничтожить все святилища Вакха сперва в Риме, а потом во всей Италии, кроме жертвенников и статуй, освященных в древности (!! — Авт.). На будущее время сенатским постановлением запрещалось совершать вакханалии в Риме и Италии; если же кто-нибудь считает это служение постоянным и обязательным для себя и не может прекратить его, не насилуя своей совести и не совершив греха, так должен заявить об этом городскому претору, который спросит по этому делу мнение сената. Если сенат в составе не менее ста членов дозволит кому это служение, то он может совершать его, только бы на священнодействии присутствовало не более пяти человек и не было бы общей кассы...» (см. [5], стр. 311).

Скорее всего это текст X—XI веков, когда недовольство вакхическим культом уже нарастало, но еще не вылилось в четкое и окончательное запрещение.

Впрочем «Ливий» сообщает также и о жестоких и кровавых преследованиях поклонников Вакха. Только в Риме «общее число всех жертв консульского следствия превысило 3000» ([173], стр. 59). Любопытно, что сообщаемые «Ливием» подробности этих гонений вполне аналогичны легендам о преследованиях ранних христиан. Впрочем, этот факт давно историками замечен; они объясняют его тем, что государственные преследования тайных сект всегда выливаются в одинаковые формы.

В § 2 гл. 17 мы еще раз вернемся ко всем этим вопросам.