Монтескье написал в 1734 году “Рассуждения о причинах величия и упадка римлян”, опираясь на труды Платона, Ксенофонта, Аристотеля, Полибия, Плутарха, Тита Ливия, Тацита, Цицерона. Но определить, когда происходили описанные ими события, он не смог. Разнобой у этих авторов, а также у Орозия, Тацита, Светония, Плиния, Геродиана, Лампридия, Филасторгия и других он пытался объяснить их “принадлежностью к различным политическим партиям, различным религиям”. Другой видный деятель эпохи Просвещения, Вольтер, писал об этих попытках так: “Я не менее сыт всеми книгами, в которых повторяются басни Геродота и подобных ему о древних монархиях Азии и об исчезнувших республиках”.

Так Вольтер ставит под сомнение свидетельства всех античных авторов. Он больше доверяет неопровержимым памятникам, к которым относятся остатки городов, предметы материальной культуры, произведения искусства и считает, что только если невозможно их обнаружить, можно привлекать письменные свидетельства.

В статье “История”, написанной им для Энциклопедии Дидро и д’Аламбера, он высказал убеждение, что многие факты вымышлены хронистами, и современные люди не могут иметь объективного представления о событиях прошлого. Потому-то слишком много в мировой литературе несостыковок, анахронизмов.

Поговорим же подробнее о существующей в исторической науке проблеме средневековых анахронизмов. Думаем, ни один из серьезных историков не будет возражать против их изучения. И хотя только фиксировать наличие анахронизмов в исторических или литературных произведениях — занятие малоинтересное, ведь важно понять, как они возникают, объяснить закономерности их появления, — для начала просто покажем, как выглядят эти анахронизмы.

К примеру, Вергилий в “Божественной комедии” Данте говорит:

...Я от ломбардцев возвожу свой род,

Итак, древний поэт, рожденный “под властью Цезаря”, ведет свой род от средневекового народа ломбардцев. Уже странно.

У Низами в “Искендер-наме”, вышедшей в 1486–1487 годах, есть глава “Поход Искендера на запад и посещение Каабы”, из чего следует, что Искендер, — а так называли на Востоке Александра Македонского, — был мусульманином за 1000 лет до рождения основателя этой религии Мухаммеда. И у того же поэта в главе “Искендер вступает в борение с племенами русов” читаем:

Посреди вставали русы; сурова их дума:

Так Низами сообщает, что во времена Александра Македонского русские были под властью Румского султаната, хотя при традиционных датировках никаких русских не могло быть во времена Македонского, как не было еще и султаната. А персидский и таджикский поэт Джами (1414–1492) в “Книге мудрости Искендера”, являющейся поэтическим ответом на “Искендер-наме”, пишет:

Когда услышал это Файлакус,

Из этого следует, что и Филипп Македонский (Файлакус), отец Александра Великого (Искендера), тоже знал и о Румском султанате в Турции, и о Руси. Возникает вопрос: или он знал об этих странах в IV веке до н.э., или сам жил в средневековье, о котором и пишут оба автора этих поэм.

Нам скажут: чего же вы хотите от поэтов. Они все перепутали, потому что писали не историю народов, а историю “чувств”.

Но анахронизмов немало не только у поэтов. К месту и не к месту упоминает античность известный историк искусства, архитектор и художник эпохи Возрождения Джорджо Вазари (1511–1574). Между очень отдаленными временами он зачастую не видит большой разницы. В частности, пишет о том, что в античных крепостях предусматривали помещения для артиллерии.

И кстати, о термине “античный”. Ни в одном произведении XIII, XIV, начала XV веков не найдете вы слова “antico”. Оно вошло в обиход только во второй половине XV века. Логично предположить, что его применяли к каким-то поделкам недавнего прошлого, имея в виду определенный временной рубеж. В языковой среде это в порядке вещей. Например, произнося словосочетание “доперестроечные времена”, мы понимаем, что речь идет о нескольких годах, предшествовавших приходу к власти Горбачева, а не об эпохе Ивана Грозного, например, хотя Иван тоже царствовал до Горбачева.

Сочинения флорентийца Дж. Вазари, по мнению искусствоведов и историков, наполнены “глупостями и небылицами”, но ведь не только он считал Ливия и Саллюстия, Вергилия и Овидия жившими незадолго до изобретения книгопечатания. Цицерона тоже полагали средневековым автором. Вазари утверждает, что “старые” греки доделывали мозаики, начатые “древними” греками! О ком это?..

Причинами перемены древних греков на старых, а затем и на новых могли стать, во-первых, чума XIV века, ополовинившая население Европы, а во-вторых, колоссальное унижение христианского мира, потеря Царьграда в 1453 году. Шли войны с турками, а страдали как раз греки. Вот и рубеж для слова “antico”. Мастера эпохи “Возрождения античности” прямо продолжали традиции художников-“антиков”:

“Художники эти, как лучшие и единственные в своей профессии, приглашались в Италию, куда вместе с мозаикой завезли и скульптуру и живопись в том виде, в каком они были им известны, и так они и обучали им итальянцев…”

Это написано еще до того, как Скалигер обнародовал свою хронологию. А на многих картинах художников Средних веков и Возрождения можно видеть античность вперемешку со средневековой атрибутикой.

Но и в этом случае нам могут возразить: чего ждать от художника! Натура увлекающаяся, “я так вижу”, и всё такое…

Тогда дадим слово путешественникам тех времен. Они люди серьезные, им, в отличие от поэтов и художников, выдумывать нет нужды; сами все видели, или от очевидцев слышали. И о чем же они сообщают? Об очень интересных вещах.

Марко Поло пишет не только людях с песьими головами, но и о том, что Александр Македонский воевал с татарами и построил с этой целью крепость на Кавказе. Об этом известно и другим деятелям того времени, например, Ламберу ле Тору. Подобные недоразумения можно также встретить у Плано Карпини, Рубрука, Клавихо и прочих, якобы ходивших в неведомую даль — в Самарканд, Монголию и Китай — свидетелей, оставивших свои записи.

А один из самых авторитетных авторов, современник “монгольского” периода Рашид-ад-дин в своей книге, в главе “Повествование о Кубилай-каане” рассказывает о рубежах государства китайского императора вот что:

“С восточной стороны непосредственно с побережья океана и границы области киргизов каан не имеет ни одного непокорного”.

Комментаторы его текстов обычно не упускают возможности пояснить читателю, что имеет в виду автор. Но в этом случае они молчат. Сказать-то нечего, ведь где Китай, а где Киргизия? Где в Киргизии океан? Комментаторам не хватает смелости заявить, что под киргизами Рашид-ад-дин имеет в виду корейцев, потому что такое объяснение может быть ужасным для них. С другой стороны, возможно, что Китаем называлась во времена Рашид-ад-дина не та земля, которую называют так теперь. Учитывая, что “в древности” Каспийское море считалось заливом Внешнего океана, здесь можно поискать и “Китай” XIII века, но это еще более ужасно для историков, потому что разрушает всю скалигеровскую историю в ее привязке к географии. Кстати, наш современный Китай назывался в старину страной Сер, а никаким не Китаем и даже не Чином.

Монах Рубрук, совершивший путешествие в Монголию времен Чингисхана, довольно правдоподобно описывает путь по берегам Черного моря. Он правильно пишет имена царей XIII века, но вот время их царствований в его записках — никуда не годится. Так, Андроник II Гид умер в 1235 году, Феодор I Ласкарис на тринадцать лет раньше, а Феодор II Ласкарис воцарился лишь через двадцать лет после Гида, в 1255 году, между тем Рубрук в своем походе “встречает” Гида и Ласкариса (неизвестно, какого) одновременно. У турок только Осман (1288–1326) принял титул султана, через 33 года после смерти Феодора II Ласкариса и через 53 года после смерти Андроника Гида, а Рубрук утверждает, что Синоп уже в их время принадлежал султану.

Еще интереснее: в первом издании книги написано, что Скифия (Scythia) не повинуется тартарам. Но ведь Скифия по всем другим первоисточникам занимала всю южную Россию, то есть была на месте Украины, в том числе и Киевского княжества, и не быть под властью тартар не могла! И вот, чтобы затушевать эту несуразность, неизвестный позднейший корректор переименовывает Скифию в какую-то Цихию, причем в разных рукописях написано то Zikia, то Ziquia, Zichia, Zithia, Zittia, а первоначально все же — Sсythia.

Если же вспомнить, что Скифия уничтожена готами в III веке н.э., то “свидетельство” Рубрука становится совсем плохим. Или вот, он пишет: “Затем к югу находится Трапезундия, которая имеет собственного государя по имени Гвидо (Андроник II Гид), принадлежащего к роду императоров константинопольских; он повинуется Тартарам”. Здесь полная нелепица; никаким татарам Гид не повиновался. (впрочем, необходимо заметить, что книга Рубрука должна служить примером не анахронизма, а подделки: это не записки путешественника, а роман, причем написан он не в XIII, а в лучшем случае в XV веке.)

В разговоре об анахронизмах наши оппоненты могут придраться и к свидетельствам путешественников: де, языков не знали, не понимали, где бродят. Географических карт, опять же, не было, а потому анахронизмы и нелепицы были неизбежны. Ну, тогда дадим слово историкам. Эти сидят, изучают, мыслят, а потом как скажут…

Начнем с историка Иордана (VI век н.э.):

“Филипп же, отец Александра Великого, связав себя дружбой с готами, принял в жены Медопу, дочь короля Гудилы, с целью укрепления Македонского царства через такое родство”.

Здесь беда такая: во времена Александра, как уже сказано, не было русов, но ведь не было и готов. Стало быть, Иордан, очень авторитетный историк, допускает анахронизм. Можно ли верить другим его сообщениям, если в этом случае он — не прав? А если мы будем верить другим его сообщениям, то почему же нам не верить как этому, так и следующему, хоть здесь между упомянутыми персонами три века, согласно традиционной истории:

“И когда Гай Тиберий, уже третий, правит римлянами, готы все еще твердо сидят, невредимые, в своем государстве”. Или: “Затем Дарий, царь персов, сын Гистаспа, пожелал сочетаться браком с дочерью Антира, короля готов…”

Иордан понимал, что геты и готы — одно и то же племя. Современные историки этого не понимают. Или наоборот. А в следующем откровении историка вы — еще того не лучше, — встретите готов за полторы тысячи лет до их появления на свет, у стен… Трои:

“При такой удаче готы, вторгшиеся в области Азии, забрав добычу и награбленное, снова переплывают Геллеспонтский пролив; по пути они разоряют Трою и Илион, которые, едва успев лишь немного восстановиться после Агамемновой войны, снова оказались разрушенными вражеским мечом”.

Трудно сказать, по какому летосчислению меряет Иордан историческое пространство. В следующем эпизоде упомянут Юстиниан, византийский император VI века: “Так славное королевство и сильнейшее племя, столь долго царившее, наконец почти на 2030-м году покорил победитель всяческих племен Юстиниан-император через вернейшего ему консула Велезария”.

Здесь самое время перейти к средневековым византийским историкам. Читая их, понимаешь, что никакого другого Рима, кроме своего родного Константинополя (Царьграда) они не знают, а в своих сочинениях постоянно “вспоминают” названия племен, городов и вещей, которые должны были уже выйти из употребления. В частности, под тавро-скифами всегда имеют в виду русских; турков называют персами, а Багдад — Вавилоном. А Пселл (XI век) пишет, что Василий II “дворцовую казну увеличил до 200 тысяч талантов”, но таланты античная монета, и Василию II взять ее было неоткуда.

Султан Селим считал русских — турками; а Мавро Орбини (XVI век) вообще не видит разницы между турками, татарами, русскими, славянами, причисляя их всех к славянам, вышедшим из Мидии близ горы Арарат, к которой пристал Ноев ковчег. Силы “руссов” неисчислимы, задолго до Петра Великого они имеют колоссальный флот:

“Принимали они (славяне) участие и в опустошительных походах в Европу и другие страны. При этом, по свидетельству Герберштейна, по имени предводителей тех походов всех их называли готами. Нанесли руссы большой урон и Греческой Империи. При императоре Льве Лакопене в Большом море флотилия из 15000 парусных судов с неисчислимым, как пишет Зонара, количеством воинов внутри, осадило Константинополь. То же повторилось и при императоре Константине Мономахе. На основании этого можно судить о величие и могуществе славянского народа, сумевшего в короткое время создать столь великий флот, что прежде никакому другому народу не удавалось. Однако греческие писатели, стремясь возвеличить деяния своего народа, пишут, что руссы вернулись домой почти с пустыми руками. Еремей Русский в своих анналах, напротив, свидетельствует о том, что руссы перебили многих греков и вернулись домой с большой добычей”.

Интересно, что русских причисляет к туркам и современник Скалигера, историк Жан Боден (1530–1596). Мы тут постараемся цитировать этого автора как можно больше; некоторые его высказывания вообще сшибают с ног. Например, утверждается, что если бы галльский проконсул слушал не приказы Сената, а советы Демосфена, то император Священной Римской империи германской нации Карл V, воюя с Османской империей (в XVI веке), смог бы избежать поражений в ходе пунических войн (во II – III веках до н.э.):

“По мнению неопытных и несведущих людей, для Карла V было выгодно убить послов Рихена и Фредоса и скрыть, что они были убиты его людьми, потому что они имели своими союзниками армию турок. Все же это преступление не только оказалось подлым, но и обернулось самым пагубным образом против Карла V и его страны, став поводом для великой войны, в которой христианское королевство запылало в огне. Разрушение Коринфа и поражение Тарента не имели какой-либо иной причины, кроме оскорбления послов”.

Карл V жил в 1500–1558 годах, Коринф был разрушен римской армией Луция Муммия в 146 году до н.э., Тарент захвачен Ганнибалом в 212–209 годах до н.э. Так когда же были Пунические войны? Во времена Карла V. С точки зрения традиционной истории бред, но в нашей версии, допускающей передатировку “по синусоиде”, логично.

Жан Боден не указывает в своих текстах дат жизни большинства упоминаемых им лиц, поэтому позвольте нам и дальше в скобках дополнять его традиционными датами:

“Тот, кто рассказывал о войнах Генриха (II Валуа, 1519–1559), я упущу имя этого историка, кто воевал в книге с императором Карлом V (1500–1558) и принимал решения и за того и за другого, окружил короля такой лестью, так засыпал его славословиями, что даже Генрих не мог выносить его восторгов без отвращения; с другой стороны, Карла он обвинил в таких грехах, как безнравственность и подлость. Этот “хороший” человек не понимал, что и лесть и упреки могут быть одинаково оскорбительны, особенно если речь идет о собственном короле, от которого зависели вопрос войны с врагами упомянутого лица, победа над ними и, самое главное, договор о его [короля] женитьбе. В результате он единодушно признан всеми лживым как историк и пристрастным как судья. Не менее безрассуден был в своих оценках и Джовио (XVI век), когда он не встретил согласия с собственным мнением у мудрого Селима (1467/68 или 1470–1520) и Исмаила (1487–1524), затем у Карла V и папы Павла (1468–1549), а также и у других королей. Я согласен с позицией Ксенофонта (430–354 до н.э.), Фукидида (460–396 до н.э.), Светония (70–140), Гвиччардини (1483–1540), Слейдана (1506–1556), которые отваживались на собственное мнение, но делали это довольно редко и осмотрительно”.

Все перечисленные авторы показаны Боденом, как его недавние предшественники. “Древние греки” Ксенофонт и Фукидид жили самое большее за 150 – 200 лет до него. Действительно “древность”, если вникнуть в смысл слова: ведь это столько же, сколько от нас до А.С. Пушкина. Ни из чего не следует, что от Ксенофонта и Фукидида до Бодена и Скалигера два тысячелетия:

“…Фукидид превозносил Перикла (ок. 494–429 до н.э.), а Слейдан — короля Франции и герцога Саксонского. Дю Белле и другие искали правды, а Слейдан присваивал себе награды, которые те отклоняли, поссорившись с соотечественниками. Если кто-либо неизвестный голословно утверждал что-либо, то они требовали в подтверждение необходимых доказательств или сами находили их, приняв безоговорочно слухи толпы, молву. Это является общим для всех, кто вместе с Гвиччардини (1483–1540), Плутархом (ок. 45 – ок. 127), Макиавелли (1469–1527), Тацитом (ок. 55 – ок. 120) пытается вывести на чистую воду чьи-то тайные планы и разоблачает различные военные уловки.

Никто, конечно, не увидит ничего предосудительного в том, что человек интересуется историей древних (столетней давности) и делает государство предметом своих исследований. Это касается прежде всего таких писателей, как Монстреле (1400–1453) и Фруассар (1337–1404). У них великое множество всякой всячины, тех самых подробностей, безделиц, которые и открывают нам картины древности; да и современные времена не были ими опрометчиво обойдены. Та же картина была найдена мною у Эмилия, опустившего многие вещи, уже описанные другими. Подобный характер носят труды Льва Африканского, Альвареса (1465–1541) и Гаци, который подошел к материалу столь отстраненно, не определяя его значения, что в глазах инквизиции просто рябило от всевозможных вариаций и подробностей.

В книге “Метод легкого познания истории” Боден упоминает эллинистического поэта и ученого Каллимаха (III век до н.э.), а вскоре сообщает читателю название книги, написанной этим эллином: “История борьбы поляков против турок”. Где античный грек мог бы отыскать поляков и турок — загадка.

“В наше время (в XVI веке) Павел Джовио, во всем следуя Полибию (II век до н.э.), тоже решил разделить всеобщую историю, правда, на свои собственные периоды”, — пишет Боден. Уже видно, что вплоть до торжества скалигеровщины уживались разные “периодизации” истории. Далее поясняется, чем отличается Джовио от Полибия. Оказывается, не интервалом в 1800 лет, а тем, что один лично участвовал в событиях, а другой отсиживался в Ватикане:

“Полибий долгое время занимался военными и гражданскими дисциплинами, ни один ученый муж не имел такого опыта. Полибий был признанным вождем в своем государстве среди рядовых граждан. Уже обогащенный большим опытом, он стал врачом. Полибий много путешествовал; объехав большую часть Европы, побережья Африки и Малой Азии, он мог изучить традиции многих народов. А Павел Джовио, как он сам хвастался, оставался в Ватикане в течение тридцати семи лет. Первый был наставником, помощником и советчиком Сципиона Африканского (военачальник II века до н.э.) повсюду, во всех его войнах, а последний был ежедневным советником папы. Когда его спросили, почему он пишет вещи, которые заведомо являются фальшивыми, или скрывает то, что является правдой, то он ответил, что делает это потому, что так нужно его друзьям. Кроме того, он считал, что потомки будут верить ему бесконечно, вознесут похвалу и ему, и его соотечественникам. Жорес Парижский определенно дал окончательное доказательство этому, когда выразил уверенность, что выдуманные басни об Амадисе будут нести не меньше правды и вызывать не меньше доверия, чем написанное Джовио. Недостатки его были бы еще разительнее, если бы он распространял придуманную им ложь в интересах какого-либо государства. Является фактом, хотя Ксенофонт и Платон и ставили это под сомнение, что если ложь для кого-либо служит основой в жизни, то, действительно, в истории ему всегда найдется место. Как-то кардинал Виссарион (1395–1472) сказал, что когда он заметил, как многие из тех, кого он осуждал, обращались к богам с глупыми восхвалениями Риму, то он действительно стал очень сильно сомневаться, были ли правдой вещи, описанные древними. Таким образом, лживые истории разрушают веру во все остальное”.

Итак, мы видим, что историки Иордан и Боден тоже сильно грешат “анахронизмами”. Другие историки в этом отношении ничуть не лучше.

Плотин (204/205 – 269/270) пишет “Жизнеописание римского папы Петра VII”, хотя от Св. Петра до наших дней римских пап с этим именем не было!

Турпиан и Эйнгард пишут “Жизнеописание Карла Великого”, причем две книги об основных периодах правления императора, а третья — о его деятельности до 1490 года, хотя этот Карл… почил в 814 году, если верить традиционной истории.

Евагрий Схоластик пишет шесть книг о римской церкви и империи от 435 до 595 года от РХ. “Он начинает там, где заканчивается троянская история”, — замечает по этому поводу Жан Боден.

Иоханн Тритемий Германец пишет о делах средневековых франков, начиная с 433 года до Рождества Христова (!) и по 1500-й год от оного Рождества.

Наконец, Констант Герман Эмунд пишет книгу “Об отношениях герцогов Бургундского, Фландрского, Брабантского и Голландии: история от Троянской войны до императора Карла V”, а Вильгельм Парадиний — “Книгу, касающуюся древнего государства Бургундия”. Нет слов… В довершение картины напомним факт, вам известный, но на который вы, может быть, не обращали никогда внимания: средневековая история Руси IХ–XII веков называется историей Древней Руси! Вот это и есть тот уровень “древности”, к которому надо поднять из глубины времен историю Египта, Месопотамии, Китая, Индии, Греции и Рима.

Интересное “Сказание Иоакима” о до-варяжском времени Руси, изобилующее не соответствующими традиционной истории подробностями, было известно Карамзину, в его библиотеке находилось и “Сказание о Словене и Русе”. Но Карамзин отказался писать эту “древнюю историю”. Он начал историю Руси с призвания варягов. Таким образом, только с XIX века из истории Руси исчезли анахронизмы, причем по одной-единственной причине: их “вычистили”.

А в Европе даже после того, как в XVII–XVIII веках скалигеровская версия истории стала широко известной, массы историков продолжали придерживаться “неправильных” представлений, базируясь не на этой новой идеологии, а на известных им летописных источниках. До Карамзина так было и у нас. Русский историк петровских времен А. И. Лызлов сообщает:

“О сих татарех монгаилех, иже живяху в меньшей части Скифии, которая от них Тартариа назвалась, множество знаменитых дел историкове писали. Яко силою и разумом своим, паче же воинскими делы на весь свет прославляхуся… Никогда побеждени бывали, но всюду они побеждаху. Дариа царя перскаго из Скифии изгнаша; и славнаго перскаго самодержца Кира убиша… Александра Великого гетмана именем Зопериона с воинствы победиша; Бактрианское и Парфиское царства основаша”.

Мы тут видим, что тысячу лет спустя после Иордана русский историк подтверждает, что татаро-монголы XIII–XIV веков колотят героев античной древности. Прав Лызлов, или не прав, мы тут не обсуждаем; мы говорим о том, что и после появления хронологии Скалигера продолжают бытовать мнения, которых придерживались Иордан, Орбини и другие. Кстати, Орбини писал, что славянский народ “озлоблял оружием своим чуть ли не все народы во вселенной; разорил Персиду: владел Азией, и Африкою, бился с египтянами и с великим Александром; покорил себе Грецию, Македонию, Иллирическую землю; завладел Моравиею, Шленскою землею, Чешскою, Польскою, и берегами моря Балтийского, прошел во Италию, где много время воевал против Римлян”.

В “Истории Ромеев” Никифора Грегоры, в которой описывается время крестовых походов, упоминается о договоре “начальника скифов с генуэзцами”. Историк Гейд в “Истории Левантийской торговли в средние века” (1879) пишет о “северных скифах Чингис-Хана”. А возвратясь к Лызлову, обнаруживаем в его скифской истории, в главе о вере и обычаях крымских татар во время войны и во время покоя, стихотворение древнеримского поэта Овидия (I век н.э.) в собственном переводе Лызлова:

И что творят сарматы страшные и злыя,

Русский гений, Михайло Васильевич Ломоносов, в “Древней Российской истории” пишет:

“О грамоте, данной от Александра Великого славянскому народу, повествование хотя невероятно кажется, и нам к особливой похвале служить не может, однако здесь об ней тем упоминаю, которые не знают, что, кроме наших новгородцев, и чехи оною похваляются”.

Другой историк XVIII века, В. Н. Татищев в “Истории российской” писал:

“…из Диодора Сикилиского и других древних довольно видимо, что славяне первее жили в Сирии и Финикии… Перешед оттуду обитали при Черном мори, в Колхиде и Пофлагонии, а оттуда во время Троянской войны с именем Генети, Галли и Мешини, по сказанию Гомера, в Европу перешли и берег моря Средиземного до Италии овладели, Венецию построили и пр., как древние многие, особливо Стрыковский, Бельский и другие, сказуют”.

Опять же напоминаем, что мы тут говорим не о правдивости сообщения, а о противоречиях и анахронизмах. В этом сообщении В.Н. Татищева для нас интересно, что в число древних авторов вместе с Диодором и Гомером попали Стрыйковский, Бельский “и другие”, творившие за 200 лет до Василия Никитича.

Продолжать можно долго; можно половину книги посвятить анахронизмам, кои в изобилии наполняют книги писателей, путешественников, историков. Анахронизмы можно найти у скульпторов и в живописных полотнах, и даже в убранстве архитектурных памятников. Но мы остановимся на уже сказанном. И посмотрим, как относятся к этому явлению — к изобилию документов, противоречащих скалигеровской версии, — современные историки, ее апологеты?

Они объявляют все подобные письменные свидетельства ложью или подделкой. Не анализируют развитие искусства, литературы, науки, и просто выводят из научного обращения неугодные им тексты. Например, многие ли из вас слышали о Мухаммаде ал-Ауфи? Это очень известный в исторических кругах арабский летописец XIII века. Кое-что из его сообщений противоречит общепринятым представлениям. Поэтому его труды вам найти не удастся, а в “исторических сборниках” его сообщения… редактируют и сокращают в нужном “ключе”.

Судите сами. Ал-Ауфи пишет:

“Русы… постоянно занимаются разбоем и знают только одно средство добыть себе пропитание — меч. Если кто-нибудь из них умрет, и после него останутся сын и дочь, то все имущество отдают дочери, а сыну не отдают ничего, кроме меча, говоря ему: “Твой отец добыл имущество себе мечом”. Так было до тех пор, пока они не сделались христианами в трехсотом году Хиджры. Приняв христианство, они вложили те мечи в ножны. Но так как они не знали другого способа добывать себе пропитания, а прежний теперь был для них закрыт, то их дела пришли теперь в упадок, и жить стало им трудно. Поэтому они почувствовали склонность к религии ислама и сделались мусульманами. Их побуждало к этому желание получить право вести войну за веру”.

Это — полная цитата. А в сборнике “Древняя Русь в свете зарубежных источников” на стр. 233 сказано лишь о том, что ал-Ауфи описывал принятие русами христианства. Казалось бы, вызывает у вас текст какого-либо автора сомнения, так анализируйте весь текст, или откажитесь от него целиком, оставив разбираться других исследоателей. Нет: текст от читателя скрыли, и только те его слова, которые были удобными для составителей “истории”, тому же читателю предоставили в качестве доказательства своих теорий. А ведь это подлог.

Другой пример. В. Н. Татищев, опираясь на ныне утраченный источник — Иоакимовскую летопись, сообщает о таком не совпадающем с традиционными представлении факте: город Словенск был построен на берегу Ильмень-озера в 3099 году. Неизвестно, как считал года летописец. Если от Сотворения мира, то это, по современным представлениям, около 2409 года до н.э. Рановато, конечно. Может, счет шел от какой-то другой эры? Но вот наши современники, историки (!!!) А. Бычков, А. Низовский и П. Черносвитов вместо анализа текста ошарашивают такой “оценкой”:

“…возвращаясь к “Иоакиму”, хотелось бы понять: что дало ему, как и многим, многим другим, моральное право на такие беззастенчивые спекуляции? Или он совсем не понимает, что делает?”

Проще проявить “бдительность”, чем систематизировать анахронизмы, искать закономерности в их бытовании. Ведь чтобы заняться такой работой, надо усомниться в единственно верном, непобедимом учении “скромного филолога” Скалигера. Ученые скалигеровской школы на это просто неспособны. А мы не постесняемся заняться поиском закономерностей, которые, уверяем вас, приведут к интереснейшим результатам!